2ДуХ(37322)
Ну Ходор вряд ли только землю в аренду....

Чмо опущенное. Нахуй.

Европа не понимает национал-социалистического движения. Не понимает и боится. И от страха не понимает еще больше. И чем больше не понимает, тем больше верит всем отрицательным слухам, всем россказням «очевидцев», всем пугающим предсказателям. Леворадикальные публицисты чуть ли не всех европейских наций пугают друг друга из-за угла национал-социализмом и создают настоящую перекличку ненависти и злобы. К сожалению, и русская зарубежная печать начинает постепенно втягиваться в эту перекличку; европейские страсти начинают передаваться эмиграции и мутить ее взор. Нам, находящимся в самом котле событий, видящим все своими глазами, подверженным всем новым распоряжениям и законам, но сохраняющим духовное трезвение, становится нравственно невозможным молчать. Надо говорить; и говорить правду. Но к этой правде надо еще расчистить путь…

Прежде всего я категорически отказываюсь расценивать события последних трех месяцев в Германии с точки зрения немецких жидов, урезанных в их публичной правоспособности, в связи с этим пострадавших материально или даже покинувших страну. Я понимаю их душевное состояние, но не могу превратить его в критерий добра и зла, особенно при оценке и изучении таких явлений мiрового значения, как германский национал-социализм. Да и странно было бы, если бы немецкие жиды ждали от нас этого. Ведь коммунисты лишили нас не некоторых, а всех и всяческих прав в России; страна была завоевана, порабощена и разграблена; полтора миллиона коренного русского населения вынуждено было эмигрировать; а сколько миллионов русских было расстреляно, заточено, уморено голодом… И за 15 лет этого ада не было в Германии более пробольшевистских газет, как газет немецких жидов – «Берлинер Тагеблатт», «Фоссише Цейтунг» и «Франкфуртер Цейтунг». Газеты других течений находили иногда слово правды о большевиках. Эти газеты никогда. Зачем они это делали? Мы не спрашиваем. Это их дело. Редакторы этих газет не могли не отдавать себе отчета в том, какое значение имеет их образ действия и какие последствия он влечет за собою и для национальной России, и для национальной Германии… Но наша русская трагедия была им чужда, случившаяся же с ними драматическая неприятность не потрясает нас и не ослепляет. Германский национал-социализм решительно не исчерпывается ограничением немецких жидов в правах. И мы будем обсуждать это движение по существу – и с русской национальной, и с общечеловеческой (и духовной, и политической) точки зрения.

Во-вторых, я совершенно не считаю возможным расценивать новейшие события в Германии с той обывательско-ребячьей, или, как показывают обстоятельства, улично-провокаторской точки зрения, – «когда» именно и «куда» именно русские и германские враги коммунизма «начнут совместно маршировать». Не стоит обсуждать этот вздор. Пусть об этом болтают скороспелые политические младенцы, пусть за этими фразами укрываются люди темного назначения. Помешать им трудно, рекомендуется просто не слушать их соблазнительную болтовню. Их точка зрения – не может служить для нас мерилом.

Наконец, третье и последнее. Я отказываюсь судить о движении германского национал-социализма по тем эксцессам борьбы, отдельным столкновениям или временным преувеличениям, которые выдвигаются и подчеркиваются его врагами. То, что происходит в Германии, есть огромный политический и социальный переворот; сами вожди его характеризуют постоянно словом «революция». Это есть движение национальной страсти и политического кипения, сосредоточившееся в течение 12 лет на борьбе с коммунистами, и годами, да, годами лившее кровь своих приверженцев в схватках с ними.

Это есть реакция на годы послевоенного упадка и уныния: реакция скорби и гнева. Когда и где такая борьба обходилась без эксцессов? Но на нас, видевших русскую советскую революцию, самые эти эксцессы производят впечатление лишь гневных жестов или отдельных случайных некорректностей. Мы советуем не верить пропаганде, трубящей о здешних «зверствах», или, как ее называют, «зверской пропаганде». Есть такой закон человеческой природы: испугавшийся беглец всегда верит химерам своего воображения и не может не рассказывать о чуть-чуть не настигших его «ужасных ужасах». Посмотрите, не живет ли Зеверинг, идейный и честный социал-демократический вождь, на свободе в своем Билефельде? Тронули ли национал-социалисты хоть одного видного русского жида-эмигранта? Итак, будем в суждениях своих – справедливы. Те, кто жили вне Германии или наезжали сюда для обывательских дел и бесед, не понимают, из каких побуждений возникло национал-социалистическое движение. Весь мiр не видел и не знал, сколь неуклонно и глубоко проникала в Германию большевистская отрава. Не видела и сама немецкая масса. Видели и знали это только три группы: коминтерн, организовывавший все это заражение; мы, русские зарубежники, осевшие в Германии; и вожди германского национал-социализма. Страна, зажатая между Версальским договором, мiровым хозяйственным кризисом и перенаселением, рационализировавшая свою промышленность и добивающаяся сбыта, пухла от безработицы и медленно сползала в большевизм. Массовый процесс шел сам по себе, интеллигенция большевизировалась сама по себе. Коминтерн на каждой конференции предписывал удвоить работу и торжествующе подводил итоги. Ни одна немецкая партия не находила в себе мужества повести борьбу с этим процессом; и когда летом 1932 года обновившееся правительство заявило, что оно «берет борьбу с коммунизмом в свои руки», и никакой борьбы не повело, и заявлением своим только ослабило или прямо убило частную противокоммунистическую инициативу, – то процесс расползания страны пошел прямо ускоренным путем. Реакция на большевизм должна была прийти. И она пришла. Если бы она не пришла и Германия соскользнула бы в обрыв, то процесс общеевропейской большевизации пошел бы полным ходом. Одна гражданская война в Германии (а без упорной, жестокой, безконечно кровавой борьбы немцы не сдались бы коммунистам!) нашла бы себе немедленный отклик в Чехии, Австрии, Румынии, Испании и Франции. А если бы вся организаторская способность германца, вся его дисциплинированность, выносливость, преданность долгу и способность жертвовать собою – оказались в руках у коммунистов, что тогда? Я знаю, что иные враги немцев с невероятным легкомыслием говаривали даже: «что же, тем лучше»… Как во время чумы: соседний дом заражен и вымирает; ну что же из этого? Нам-то что? Слепота и безумие доселе царят в Европе. Думают о сегодняшнем дне, ждут новостей, интригуют, развлекаются; от всего урагана видят только пыль и бездну принимают за простую яму.

Что сделал Гитлер? Он остановил процесс большевизации в Германии и оказал этим величайшую услугу всей Европе. Этот процесс в Европе далеко еще не кончился; червь будет и впредь глодать Европу изнутри. Но не по-прежнему. Не только потому, что многие притоны коммунизма в Германии разрушены; не только потому, что волна детонации уже идет по Европе; но главным образом потому, что сброшен либерально-демократический гипноз непротивленчества. Пока Муссолини ведет Италию, а Гитлер ведет Германию – европейской культуре дается отсрочка. Поняла ли это Европа? Кажется мне, что нет… Поймет ли это она в самом скором времени? Боюсь, что не поймет… Гитлер взял эту отсрочку прежде всего для Германии. Он и его друзья сделают все, чтобы использовать ее для национально-духовного и социального обновления страны. Но взяв эту отсрочку, он дал ее и Европе. И европейские народы должны понять, что большевизм есть реальная и лютая опасность; что демократия есть творческий тупик; что марксистский социализм есть обреченная химера; что новая война Европе не по силам, – ни духовно, ни материально, и что спасти дело в каждой стране может только национальный подъем, который диктаториально и творчески возьмется за «социальное» разрешение социального вопроса. До сих пор европейское общественное мнение все только твердит о том, что в Германии пришли к власти крайние расисты, антисемиты; что они не уважают права; что они не признают свободы; что они хотят вводить какой-то новый социализм; что все это «опасно» и что, как выразился недавно Георг Бернгард (бывший редактор «Фоссише Цейтунг»), эта глава в истории Германии, «надо надеяться, будет короткой»… Вряд ли нам удастся объяснить европейскому общественному мнению, что все эти суждения или поверхностны, или близоруки и пристрастны. Но постараемся же хоть сами понять правду. Итак, в Германии произошел законный переворот. Германцам удалось выйти из демократического тупика, не нарушая конституции. Это было (как уже указывалось в «Возрождении») легальное самоупразднение демократически-парламентского строя. И в то же время это было прекращением гражданской войны, из года в год кипевшей на всех перекрестках. Демократы не смеют называть Гитлера «узурпатором», это будет явная ложь. Сторонники правопорядка должны прежде всего отметить стремительное падение кривой политических убийств во всей стране. Сторонники буржуазно-хозяйственной прочности должны вдуматься в твердые курсы и оживленные сделки на бирже. И при всем этом то, что происходит в Германии, есть землетрясение или социальный переворот. Но это переворот не распада, а концентрации; не разрушения, а переустройства; не буйно-расхлестанный, а властно дисциплинированный и организованный; не безмерный, а дозированный. И что более всего замечательно, – вызывающий во всех слоях народа лояльное повиновение. «Революционность» состоит здесь не только в ломающей новизне, но и в том, что новые порядки нередко спешно применяются в виде административных распоряжений и усмотрений, до издания соответствующего закона; отсюда эта характерная для всякой революции тревога и неуверенность людей ни в пределах их правового «статуса» вообще, ни даже просто в сегодняшнем дне. Однако эти административные распоряжения быстро покрываются законами, которые обычно дают менее суровые, более жизненные и более справедливые формулы. Это во-первых.

Во-вторых, эти новые распоряжения и законы, изливающиеся потоком на страну, касаются только публичных прав, а не частных или имущественных. В них нет никакой экспроприирующей тенденции, если не считать опорочения прав, приобретенных спекулянтами во время инфляции и возможного выкупа земель, принадлежащих иностранным подданным. О социализме же в обычном смысле этого слова – нет и речи. То, что совершается, есть великое социальное переслоение; но не имущественное, а государственно-политическое и культурно-водительское (и лишь в эту меру – служебно-заработанное). Ведущий слой обновляется последовательно и радикально. Отнюдь не весь целиком, однако, в широких размерах. По признаку нового умонастроения; и в результате этого – нередко в сторону омоложения личного состава. Удаляется все, причастное к марксизму, социал-демократии и коммунизму; удаляются все интернационалисты и большевизированные элементы; удаляется множество жидов, иногда (как, например, в профессуре) подавляющее большинство их, но отнюдь не все. Удаляются те, кому явно неприемлем «новый дух». Этот «новый дух» имеет и отрицательные определения и положительные. Он непримирим по отношению к марксизму, интернационализму и пораженческому безчестию, классовой травле и реакционной классовой привилегированности, к публичной продажности, взяточничеству и растратам.

По отношению к жидам этой непримиримости нет: не только потому, что частное предпринимательство и торговля остаются для жидов открытыми, но и потому, что лица жидовской крови (принимают во внимание два деда и две бабки, из коих ни один не должен быть жидом), правомерно находившиеся на публичной службе 1 августа 1914 года или участвовавшие с тех пор в военных операциях, потерявшие отца или сына в бою или вследствие ранения, или находящиеся на службе у религиозно-церковных организаций – не подлежат ограничению в правах публичной службы (указ от 8 мая с.г.). Психологически понятно, что такие ограниченные рамки воспринимаются жидами очень болезненно: их оскорбляет самое введение презумпции не в их пользу – «ты неприемлем, пока не показал обратного»; и еще «важна не вера твоя, а кровь». Однако одна наличность этой презумпции заставляет признать, что немецкий жид, доказавший на деле свою лояльность и преданность германской родине, – правовым ограничениям (ни в образовании, ни по службе) не подвергается.

«Новый дух» национал-социализма имеет, конечно, и положительные определения: патриотизм, вера в самобытность германского народа и силу германского гения, чувство чести, готовность к жертвенному служению (фашистское «sacrificio»), дисциплина, социальная справедливость и внеклассовое, братски-всенародное единение. Этот дух составляет как бы субстанцию всего движения; у всякого искреннего национал-социалиста он горит в сердце, напрягает его мускулы, звучит в его словах и сверкает в глазах. Достаточно видеть эти верующие, именно верующие лица, достаточно увидеть эту дисциплину, чтобы понять значение происходящего и спросить себя: «да есть ли на свете народ, который не захотел бы создать у себя движение такого подъема и такого духа?..» Словом – этот дух, роднящий немецкий национал-социализм с итальянским фашизмом. Однако не только с ним, а еще и с духом русского белого движения. Каждое из этих трех движений имеет, несомненно, свои особые черты, черты отличия. Они объясняются и предшествующей историей каждой из трех стран, характером народов и размерами наличного большевистского разложения (1917 г. в России, 1922 г. в Италии, 1933 г. в Германии), и расово-национальным составом этих трех стран. Достаточно вспомнить, что белое движение возникло прямо из неудачной войны и коммунистического переворота, в величайшей разрухе и смуте, на гигантской территории, в порядке героической импровизации. Тогда как фашизм и национал-социализм имели 5 и 15 лет собирания сил и выработки программы; они имели возможность подготовиться и предупредить коммунистический переворот; они имели пред собою опыт борьбы с коммунизмом в других странах; их страны имеют и несравненно меньший размер, и гораздо более ассимилировавшийся состав населения. А жидовский вопрос стоял и ставился в каждой стране по-своему. Однако основное и существенное единит все три движения; общий и единый враг, патриотизм, чувство чести, добровольно-жертвенное служение, тяга к диктаториальной дисциплине, к духовному обновлению и возрождению своей страны, искание новой социальной справедливости и непредрешенчество в вопросе о политической форме. Что вызывает в душе священный гнев? Чему предано сердце? К чему стремится воля? Чего и как люди добиваются? – Вот что существенно. Конечно, германец, итальянец и русский – болеют каждый о своей стране и каждый по-своему; но дух одинаков и в исторической перспективе един. Возможно, что национал-социалисты, подобно фашистам, не разглядят этого духовного сродства и не придадут ему никакого значения; им может помешать в этом многое, и им будут мешать в этом многие. Но дело, прежде всего, в том, чтобы мы сами верно поняли, продумали и прочувствовали дух национал-социалистического движения. Несправедливое очернение и оклеветание его мешает верному пониманию, грешит против истины и вредит всему человечеству. Травля против него естественна, когда она идет от коминтерна; и противоестественна, когда она идет из небольшевистских стран.
Дух национал-социализма не сводится к «расизму». Он не сводится и к отрицанию. Он выдвигает положительные и творческие задачи. И эти творческие задачи стоят перед всеми народами. Искать путей к разрешению этих задач обязательно для всех нас. Заранее освистывать чужие попытки и злорадствовать от их предчувствуемой неудачи – неумно и неблагородно. И разве не клеветали на белое движение? Разве не обвиняли его в «погромах»? Разве не клеветали на Муссолини? И что же, разве Врангель и Муссолини стали от этого меньше? Или, быть может, европейское общественное мнение чувствует себя призванным мешать всякой реальной борьбе с коммунизмом, и очистительной, и творческой, – и ищет для этого только удобного предлога? Но тогда нам надо иметь это в виду…

«Возрождение».
Париж. 17 мая 1933 г.

2Dingo(37319)
Путин власть исполнительная, а не судебная.

добавка к
2easy(37323)
http://botinok.co.il/node/56665

нефтескважины не получают, получают в аренду ломоть земли.

2поляк(37318)
ну, карманный чекист Ходорковского сидит за мэра Нефтеюганска..является ли это доказательством чего-либо, сказать сложно..

2Dingo(37307)
ты еще нечаеву вспомни :о)

2easy(37315)
ты долго ездил. парадигма сменилась и это уже не актуально для русской цивилизации.у нашего авангарда уже нет внешних врагов, тем более евреев. и тактика новая-в рост брать уже можно, отдавать нельзя.

2поляк(37297)
"Ибо нех лезть против той страны, которая выбирает таких "судей". затопчут нах".
+100!:))

2Gustavio(37301)

На самом деле на тот момент многие бизнесмены считали что им желательно лезть в политику и брать управление в свои руки. Это теперь вертикаль власти навела порядок. Гусинский свалил, Березовский тоже (того на самом деле ещё осудили), ходора посадили ... остальные не лезут, испугались.

Я к тому что в принципе он не жертвовал личными интересами а собирался лезть в политику ради них. Как впрочем и подпавляющее большинство политиков. То есть не лучше и не хуже других. Плохо что много которые не лучше, но сидит именно он.

насчет убивал не знаю, но кровь пил точно

через женские ладошки святость не передаетса. и не надо спрашивать почему.

тему, что Ходорковский искупает грехи всех бизнесменов подняли ещё лет 7 назад.. длани не касался, но, если чо, моя одноклассница.. а я касался её руки..

2Gustavio(37301)
сопереживаний к тому, кто за решеткой - у меня выше крыши. Вопрос в том, а за что он там оказался. (кстати, я всегда против того, чтобы за финансовые преструпления садились в СИЗО)

но здесь другой вопрос.
Я помолчу. ну нах с вами :о))) приплетете то, что я не говорил.

2Moose(37300)
если бы я спорил с этим:о))

хуйня в другом, и ты то это должен понимать

2поляк(37294)

В общем, думаю, справедливо.
Но вывод какой? Надо его ещё посадить, чтоб неповадно было? Или как?
Когда правосудие применяется избирательно по политическим причинам, то это означает что судят человеку за политику, а не за те грехи которые формально вменяются ему. Потому и у Ходора единственный способ защиты, это объявить себя страдающим за идею. Да на самом деле так оно и есть, теперь он уже, вынужденно, бьётся за идею, хотя возможно первоначально вовсе этого и не хотел. В этом смысле Густавио прав что обвинители и делают Христа в общем то из обычного предпринимателя эпохи беспредела.

2ДуХ(37296)
кака-кака..... та что пыталась у меня пиво отнять :о)))

2поляк(37291)
это рука... какая нада рука...(с)

2Norder(37293)
шамиль басаев? говори громче!

2Norder(37293)
каша и у тебя :о)))

ничего криминального ходор не делал. по крайней мере более криминального, что дела вся рассея.
попался как казел, когда полез в политику. мудак реальный. сиди и жри миллиарды и не вякай, когда триллионы жрут другие. нет полез. ну и получи нах свою 58-ую. еще в слабом исполнении . вона сам путин пообещал только 8 лет, а тут еще лишнее ломится . беспредел в натуре.

2Gustavio(37287)

Пиздец, шо у тебя ф бошке. :)

А Христа из него сделали, сами того не желая, его обвинители
-----------------------------------------------------------
бля, эти с закрытыми глазами могут христа сделать даже из чикатилы. это просто пиздец уровень профессионализма. там такой замес у следаков и обвинения, што любой нормальный(а не такой же ебанутый) суд просто в судорогах уржотса от доказательств не вины пордсудимого, а своего тотального профанства. люди запросто могут доказывать пизжение у самого себя, причем того, чего нет. им бутылочки носили в суд учить термины.жопа.
и все почему-тотальная безграмотность, недоученность, двойки и пропуски лекций. что говорить, если основной проблемой в споре является не выяснение истины, а бесконечные попытки объяснить оппоненту предмет спора и вернуть его неконтролируемый водопад.ру подсознания в русло логики дискуссии.
бороться с этой стеной марочного бетона могут либо святые, либо такие же распиздяи, болтуны и лжецы.

кстати, могу освятить при встрече. моя правая рука дважды касалась его длани.

да, святой ходор страдает за всех грешников. время все расставит на свои места. современные распилаты будут стерты с мемориальных досок, в памяти останется только светлый образ друга русского народа и патриота своей родины еврея миши. не исключено, что в окладе. про нобелевку я просто молчу-она в кармане. христа тоже призывали распять те, кто не понимал его сути.

Последнее слово Ходорковского:

"Я не хочу жить и умереть в тюрьме, но моя идея для меня дороже жизни. Мне кажется, я это доказал..."

http://khodorkovsky.ru/documents/2010/11/02/13762/